Вход в рай - Страница 29

— Будем надеяться, что связан, — ответил Кирилл, — ведь воскрешение людей из мертвых произошло, и это было описано ранее.

— Допустим, — согласился Саша, — воскрешение людей описывали. Ну и что? Совпадение! А белых тварей, кишащих сейчас на земле, никто не описывал. Никто не писал, что они будут вытворять с людьми. А шары в небе? Их тоже никто не описывал. Зато все писали о том, что нужно постоянно молиться и ходить в церковь, а оказалось, что это вообще не имеет значения. Что-то совпало, что-то нет.

— Пророки разных религий рассказывали о том, что им говорил Бог, и каждый делал это своими словами. В общем и целом все религии говорят одно и то же.

— Вы были верующим до всего того, что случилось? — спросила Ева.

— Да.

— Интересно, здесь много верующих?

— Теперь я думаю, здесь верующие все.

Один из мужчин, услышавший их разговор, подошел и задрал кофту.

— У меня даже божья матерь набита, — сказал он шепелявым голосом, — я и крест ношу всю жизнь, и молитвы читаю каждый день. И в церковь ходил, и на свечи не жалел денег. Всегда покупал самые дорогие, потолще которые.

— А сюда как попал? — спросил Саша.

— По глупости, — ответил тот, отводя взгляд в сторону, — избили мужика, забрали вещи. Деньги были нужны. Сейчас я жалею об этом.

— Это не первый твой арест, — сказал Антон, — здесь татуировки не колят.

— Там… по молодости еще было, — шепелявил мужчина, — Да кто безгрешен-то? Безгрешных не бывает.

— Верили бы все эти люди в бога, если б религия не обещала вечную жизнь? — спросила Ева.

— Таких религий не бывает, — сказал Кирилл.

— То есть, религии, которые ничего тебе не дают взамен, нету? — предположила Ева.

— Я не припомню. А какой смысл в такой религии?

— Просто жить по заповедям, — сказал Саша, — по совести и морали, быть добрым и помогать людям. Без награды в виде рая.

— Тогда никто верить не будет, — усмехнулся Антон.

— Да. Скажут, дайте — ка мне полистать список, я выберу другую, — сказала Ева, — где меньше обязательств и больше обещаний.

— А ты, девочка, не боишься так говорить? — сказал Кирилл, — смотри, как бы там не передумали наверху брать тебя.

— А чего мне бояться? Я не совершала никаких плохих поступков, а все остальное, как оказалось, для бога не имеет значения.

Она посмотрела на мужчину, который только что показывал наколотую божью матерь у себя на груди.

— Поставлю я сто свечек в церкви или прочитаю пятьсот раз молитву — какая разница, если я при этом проживаю мерзкую, подлую жизнь в отношении окружающих? Бога не подкупить свечками, даже если покупать самые дорогие и толстые.

— Как знаете, — сказал Кирилл.

Антон, Ева и Саша прошлись еще несколько раз вдоль коридора туда и обратно, потом вернулись в камеру.

К пяти часам вечера все заключенные собрались возле лестницы, которая вела к выходу. Ева выглянула из камеры, посмотреть что происходит. Кирилл встал напротив людей и заговорил на тему того, что Бог всех простит, что все могут ошибаться и что нужно замаливать свои грехи. Через минут десять проповедования он повернулся к выходу и громко начал читать молитвы. Люди стояли молча и иногда крестились. На молитву пришли все заключенные, кроме двоих, не считая Антона. Они были других религиозных взглядов и, видимо, сами молились своим богам. Робот охранник незаметно подошел сзади к людям и спросил, почему они собрались такой кучей, здесь это было запрещено. Заключенные никак не отреагировали на него. Саша подозвал охранника в камеру и объяснил, что они делают, но тот ничего не понял.

* * *

Повозка ехала очень медленно. Стражи слева и справа от Левия внимательно смотрели по сторонам. Двое конвоиров шли сзади, чтоб облегчить работу лошади. Держали в одной руке по деревянной булаве с металлическим наконечником, в другой — зажженные масляные лампы.

— Отец Мартин, похоже, Бог пытается помешать вам доставить меня в город.

— Хотел бы помешать, погубил бы обеих лошадей.

— А в гибели одной лошади, по-вашему, нет замысла?

— Нет.

— Ну ладно, ладно, я шучу конечно же.

— Левий, неужели вам совершенно не страшно?

— Совершенно.

— Почему вы не боитесь? Может вы и правда, как говорят, умственно больны?

— Чувствую себя абсолютно здоровым.

— Вас казнят сегодня днем. Почему вы не боитесь?

— Потому что мне не страшно.

— Но ведь вы не верите в Бога, не верите в душу, не верите вообще ни во что, вам нужны только факты, только доказательства, черт вас дери, и вы, видимо, считаете, что после смерти вы окажетесь в небытие. Ведь по-вашему мнению души не существует. И вы не боитесь. Я не понимаю этого.

— Я не боюсь, потому что от моего мнения и от моего знания ничего не меняется. Мы ничего не решаем тут. Если все устроено таким образом, чтоб сознательные существа после смерти попадали в небытие, то какой смысл этого бояться? А если мы окажемся, как вы считаете, в раю, то я буду только рад. В любом случае, правду я узнаю раньше вас. Как ученый, я отношусь к тому, что меня ждет, как к эксперименту.

— Жаль, о результатах вы не сможете сообщить миру.

— Отец Мартин, раз уж мы заговорили о смерти и страхе, ответьте, а вам не страшно грешить участием в моем убийстве?

— Соблюдение закона — это не грех.